Литературные чтения

У моих знакомых, у Гусевых, немец из Берлина жил. Комнату снимал. Почти два месяца прожил. И не какой-нибудь там чухонец или другое национальное меньшинство, а настоящий германец из Берлина.

У моих знакомых, у Гусевых, немец из Берлина жил. Комнату снимал. Почти два месяца прожил. И не какой-нибудь там чухонец или другое национальное меньшинство, а настоящий германец из Берлина.

Только очнулся я, наверно, так думаю, дня через три. Сестричка говорит мне: - Ну, говорит, у вас прямо двужильный орга низм. Вы, говорит, скрозь все испытания прошли.

Только очнулся я, наверно, так думаю, дня через три. Сестричка говорит мне: - Ну, говорит, у вас прямо двужильный орга низм. Вы, говорит, скрозь все испытания прошли.

Только после купанья они дали мне огромное, не по моему росту, белье. Я думал, что они нарочно от злобы подбросили мне такой комплект не по мерке, но потом я увидел, что у них это - нормальное явление. У них маленькие больные, как правило, были в больших рубахах, а большие - в маленьких.

Только после купанья они дали мне огромное, не по моему росту, белье. Я думал, что они нарочно от злобы подбросили мне такой комплект не по мерке, но потом я увидел, что у них это - нормальное явление. У них маленькие больные, как правило, были в больших рубахах, а большие - в маленьких.

И тут сестричка подскочила. - Пойдемте, - говорит, - больной, на обмывочный пункт. Но от этих слов меня тоже передернуло.

И тут сестричка подскочила. - Пойдемте, - говорит, - больной, на обмывочный пункт. Но от этих слов меня тоже передернуло.

Откровенно говоря, я предпочитаю хворать дома. Конечно, слов нет, в больнице, может быть, светлей и культурней. И калорийность пищи, может быть, у них более предусмотрена. Но, как говорится, дома и солома едома.

Откровенно говоря, я предпочитаю хворать дома. Конечно, слов нет, в больнице, может быть, светлей и культурней. И калорийность пищи, может быть, у них более предусмотрена. Но, как говорится, дома и солома едома.

Но Балаганов, держа в каждой руке по чугунному полушарию, стал медленно подходить к нарушителю конвенции. - Не подходите ко мне с этим железом! - завизжал Паниковский, отбегая в сторону. - Я вас презираю!

Но Балаганов, держа в каждой руке по чугунному полушарию, стал медленно подходить к нарушителю конвенции. - Не подходите ко мне с этим железом! - завизжал Паниковский, отбегая в сторону. - Я вас презираю!

Контора по заготовке рогов и копыт была открыта по многим причинам. - Следствие по делу Корейко, - говорил Остап, - может поглотить много времени.

Контора по заготовке рогов и копыт была открыта по многим причинам. - Следствие по делу Корейко, - говорил Остап, - может поглотить много времени.

Великий комбинатор сидел за бамбуковым столиком и писал. - Паниковского бьют! - закричал Балаганов, картинно появляясь в дверях. - Уже? - деловито спросил Бендер. - Что-то очень быстро.